“Здравствуйте, уважаемые коллеги.
Я рад вас видеть.

Если я не ошибаюсь, это наша третья пресс-конференция, встреча в таком формате, и за это время я максимально избегал отвечать на вопросы, чтобы наша встреча была более востребованной. Прежде чем ответить на ваши вопросы, я хотел бы сделать два замечания и поделиться новостью, которую я получил утром.

В феврале 2019 года объем ипотечных кредитов в Республике Армения по сравнению с февралем 2018 года увеличился на 100%. Рост ипотечного кредитования в рамках реализуемых правительством государственных программ в феврале текущего года составил 145% по сравнению с февралем прошлого года. В целом объем ипотечного портфеля в стране вырос на 30%, и по оценкам специалистов, это огромный рост. Я хочу описать цепочку, в рамках которой эти цифры должны повлиять на реальную жизнь. Это означает, что в ближайшее время у нас будет спрос на строительство. Это, в свою очередь, приведет к созданию новых рабочих мест не только в сфере строительства, но и в сфере производства строительных материалов, а также в сфере услуг и так далее. Это, я думаю, очень важный показатель, который, в свою очередь, приведет к сокращению безработицы и созданию новых рабочих мест.

Также хочу сообщить вам, что в настоящее время в Армении существует, с правительством обсуждается как минимум 89 инвестиционных проектов с объемом инвестиций в размере около 2,7 миллиардов долларов. Из этих программ 42 - на сумму 774 млн долларов, фактически находятся на разных этапах реализации, а другие находятся в стадии активного обсуждения. Это означает, что в стране также наблюдается определенный рост инвестиционного интереса.

Следующее, что я хотел бы сказать в своем вступительном слове, заключается в том, что, как вы знаете, 23 марта состоится общегосударственный субботник, и я надеюсь, что все мы примем участие в этом мероприятии. Конечно, я лично приму в нем участие и постараюсь участвовать в заранее не озвученном населенном пункте. Надеюсь, наши сограждане тоже будут активно участвовать. Я хочу сказать, что в визуальном аспекте самой большой проблемой в стране является проблема мусора. Однажды на одном заседании правительства я сказал, что буду считать, что в стране произошли масштабные революционные изменения, это, конечно же, визуальная сторона проблемы, которая будет свидетельствовать о многочисленных содержательных нюансах, если мы сможем нашу страну, нашу прекрасную страну очистить от мусора и других отходов, в частности, от отходов автомобилей и разных киосков. Я рад, что этот процесс уже начался.

В целом, у нас будет возможность коснуться деталей деятельности правительства в ближайшем будущем в ходе обсуждения в Национальном Собрании доклада о выполнении программы правительства. Поэтому я не коснусь сегодня других деталей, и рад этому поводу.

Я хочу сказать, что пришел сюда, чтобы ответить на все ваши вопросы, и надеюсь, что в ходе этой дискуссии будут озвучены все возможные вопросы, потому что из опыта предыдущих пресс-конференций я знаю, что есть случаи, когда, например, бывают темы, которые, в интернете бурно обсуждаются, а на пресс-конференции, по непонятным причинам не озвучиваются вопросы на эти темы. Надеюсь, что сегодня вы зададите все возможные вопросы - внешняя политика, внутренняя политика, личные, неличные, все вопросы обо всем, потому что главная цель этой пресс-конференции состоит в том, чтобы лично я, правительство, все мы, моя семья были на 100 процентов прозрачны и подотчетны нашему обществу.

Уверяю вас, что нет ни одного вопроса, который я бы не хотел, чтобы он был озвучен, и уверен, что нет какого-либо вопроса, на который у меня нет ответа. Следовательно, если кто-то не хочет задать вопрос, опасаясь, что у меня может не быть ответа на этот вопрос, пожалуйста, не беспокойтесь - спокойно задавайте свои вопросы.

Спасибо”.

Затем премьер-министр Никол Пашинян ответил на вопросы журналистов, в том числе коснулся процесса урегулирования нагорно-карабахского конфликта.

Новостной сайт “Tert.am”, Тигрануи Мартиросян - Мой вопрос касается урегулирования карабахской проблемы. Скоро под эгидой Минской группы ОБСЕ Вы проведе встречу с Ильхамом Алиевым. Это будет встреча или переговоры, и после Вашего известного заявления о возвращении Арцаха за стол переговоров Ваши оппоненты очень много говорят о том, что Вы избегаете ответственности, а другие приветствуют Вашу идею о том, что Вы не можете вести переговоры вместо Арцаха. В конце концов, сколько готова ждать Армения? Со стороны Азербайджана пока нет позитивных сигналов в этом отношении, если Азербайджан не согласится с тем, чтобы Арцах вернулся за стол переговоров, что будет делать Армения?

Премьер-министр Никол Пашинян - Нет никакой необходимости ждать, и в дипломатическом процессе необходимо просто последовательно работать. То, что говорится публично, не является новостью ни для сопредседателей Минской группы, ни для наших азербайджанских коллег, потому что то, что мы говорили в ходе всех контактов за это время, я предлагал эту повестку дня. Это та же повестка, которая была сформирована в мае 2018 года. И мы продолжаем работать в рамках этой повестки. И я хочу подчеркнуть здесь важный нюанс. Как я уже заявил в Степанакерте, это не прихоть и не предусловие с нашей стороны. Мы продолжим обсуждение этой темы с нашими партнерами и постараемся продолжить это обсуждение в контексте аргументов, потому что суть переговоров в том, чтобы мы слушали друг друга.

Во всяком случае, Армения продемонстрировала эту способность слушать собеседника, пытаться понять его, и ожидает того же с другой стороны. В тех случаях, когда наши партнеры считают, что наша позиция может быть чрезмерно жесткой, мы можем смягчить ее, но у нас должны быть такие же ожидания от наших партнеров, поскольку в противном случае диалога не состоится. Кстати, первое подобное заявление я сделал в Национальном Собрании в качестве кандидата на пост премьер-министра в мае 2018 года, а на следующий день после моего избрания премьер-министром в Степанакерте я сделал то же самое заявление. Эти заявления не являются вызовами, это приглашения к диалогу, это процесс диалога, и этот диалог на самом деле начался не сейчас. Этот диалог начался в Душанбе, продолжился в Санкт-Петербурге, Давосе, и не знаю, где состоится следующий диалог. И мы не представляем себе такого режима, чтобы одна из сторон заявила, что отказывается от диалога. Это не будет логичным подходом, естественно, мы тоже не откажемся от диалога, в ходе этого диалога мы представим свои аргументы и внимательно выслушаем контраргументы наших коллег. И думаю, что конструктивное и эффективное решение или продолжение должно быть в рамках именно этой логики.

“Азг”, Мариетта Хачатрян - Если можно, небольшое уточнение по вопросу Арцаха: если Алиев постоянно утверждает, что изначально не принимает одно Ваше положение, отмечая, что возвращение Арцаха - это изменение формата, Вы и дальше продолжите настаивать на этом контраргументе ?

Премьер-министр Никол Пашинян - В связи с вопросом Арцаха самое странное и неверное толкование заключается в следующем: говорят, якобы это предложение об изменении формата переговоров. Не только Алиев так говорит, и в Армении есть люди, которые так говорят. И я хочу четко заявить, что это не предложение об изменении формата переговоров, это предложение о восстановлении формата переговоров, и чтобы мои слова не были безосновательными, я хочу представить пару фактов.

Факт первый. Когда была сформирована Минская группа в 1992 году, в принятом Совещанием по безопасности и сотрудничеству в Европе, которое впоследствии было переименовано в ОБСЕ, документе четко подчеркивается, что избранные и другие представители Нагорного Карабаха будут приглашены на конференцию в качестве заинтересованных сторон. Это еще зачаточное состояние переговорного процесса.

Затем, в мае 1994 года соглашение о прекращении огня было подписано тремя сторонами, и в договоре, подписанном министром обороны Азербайджана Мамедовым, министром обороны Армении Саргсяном и командующим армии НКР Бабаяном, очень четко указано, что соглашение подписывают стороны конфликта. Другими словами, министр обороны Азербайджана подписал документ с министром обороны Армении и командующим Армией обороны НКР. Кстати, когда в одном интервью или в каком-то заявлении после своего избрания премьер-министром я сказал, что сторонами конфликта являются Карабах, Азербайджан и Армения, члены Республиканской партии подняли шум, говоря, как может Армения являться стороной конфликта, тогда как документ, в котором четко говорится, что Армения является стороной конфликта, подписан самим лидером их партии.

Далее, 21 декабря 1994 была принята Декларация Будапештского саммита СБСЕ, один из разделов второй главы этого документа посвящена нагорно-карабахскому конфликту, и там говорится, что государства-участники приветствуют соглашение сторон конфликта о прекращении огня. То есть ОБСЕ признала этот документ основой для своих действий.

Далее, все это является продолжением друг друга, то есть это развитие процесса. Затем после будапештского документа было обобщение действующего председателя ОБСЕ г-на Ласло Ковача. Этот документ стал подведением итогов состоявшейся в Праге 31 марта 1995 года встречи Старшего совета ОБСЕ. В этом абзаце говорится следующее: действующий председатель ОБСЕ в этом документе подтвердил предыдущие решения ОБСЕ о состоянии конфликта - о двух сторонах конфликта и другой стороне конфликта (участие Нагорного Карабаха во всем переговорном процессе и на Минской конференции). То есть, таков формат переговоров, который был согласован и признан на международном уровне. И. следовательно, те, кто говорит, что сказанное мною является изменением формата переговоров, не очень хорошо знакомы с форматом переговоров.

Газета “Жоговурд”, Наира Ованнисян - Продолжая тему арцахского конфликта, на совместном заседании Советов безопасности Вы отметили, что важнейшей целью на ближайшее будущее должно стать прояснение трех основных принципов и шести компонентов. Как Вы представляете это сейчас, в данной ситуации, в какой степени эти принципы приемлемы, и приемлемы ли вообще?

Премьер-министр Никол Пашинян - Я именно это и имею в виду. Для того, чтобы понять, как мы относимся к этим принципам, мы должны понять, что они означают, потому что у нас есть текст, и у нас есть десятки интерпретаций этого текста, и эти интерпретации делаются на государственном уровне. В своем выступлении я сказал, что очень важно понять, на какой интерпретации будут основаны последующие переговоры, потому что интерпретации Азербайджана по отмеченным принципам для нас неприемлемы. Мы можем, конечно, сделать свои интерпретации, но мы не пойдем по этому пути, потому что наша цель не словопрение.

Мы хотим, чтобы сопредседатели, представители Азербайджана, представители Армении, представители Карабаха вместе поняли, что означают эти принципы, что они могут означать на практике. Например, Азербайджан интерпретирует эти принципы следующим образом: это означает, что Карабах должен быть частью Азербайджана. Это одна интерпретация. А может ли существовать такая интерпретация, что Карабах должен быть независимым государством, а может быть такая интерпретация, что Карабах должен быть частью Армении и так далее?

То есть, пока мы не договорились о возможных рамках разговора и о чем мы говорим, мы не поймем друг друга. Кстати, почему я не упоминал эти проблемы, которые я сейчас озвучиваю, в мае 2018 года? По очень простой причине: поскольку эта необходимость возникла в ходе переговоров с президентом Азербайджана, сопредседателями Минской группы ОБСЕ и другими международными партнерами. Существуют самые разные интерпретации, некоторые из них публичные, а другие - непубличные.

Да, есть международные партнеры, я не могу сейчас на них сослаться, которые говорят, что эти принципы означают то, что Карабах однозначно не может быть частью Азербайджана. Другие говорят: нет, очевидно же, что это значит, что Арцах не может быть вне состава Азербайджана. Третьи говорят что-то третье, четвертые - четвертое. Я являюсь новым человеком на переговорах, и я хочу понять, кто прав, кто неправ.

Я раскрою такой секрет: после моего избрания премьер-министром мы с министром иностранных дел встретились с экс-министром иностранных дел Эдвардом Налбандяном. Мы попросили его прийти и предоставить нам некоторую информацию. Этот процесс продолжается, например, когда я говорил, меня спрашивали, о чем мы говорили с Алиевым. До встречи достоверные источники нам представили сценарии всевозможных заговоров, рассказали, что произошло. Я говорил, что речь в основном шла об истории переговорного процесса, потому что у меня, как нового человека в этом процессе, много вопросов, и я даже обсуждал эти вопросы с главами государств, говоря, что в этом эпизоде есть такие интерпретации, какая же из данных интерпретаций соответствует действительности?

Говорят, что в данном случае на самом деле происходило то, а не это, и мне необходимо понять, что происходит. Да, есть люди, которые говорят, что понимать не нужно, раз пришел, сядь и продолжай с этой точки, но нужно понять, что все означает, каждое слово, каждый этап. Все это, о чем мы говорим, является не прихотью, а необходимостью, потому что я, естественно, получил огромную информацию, но этот огромный объем информации также создает потребность в новой информации, потому что это очень сложный процесс, имеет много нюансов. Когда кто-то хочет участвовать в переговорах, он должен владеть всей информацией и понимать все нюансы этого процесса.

Ильхам Алиев находится в переговорном процессе уже несколько лет, сопредседатели - это их работа, единственный человек, который является новым, это я, и у меня, конечно, должны были возникнуть эти вопросы. Думаю, никто не ожидает, что я должен прийти и сказать: меня ничего не интересует. Неясно, очень много неясного. Это и есть диалог. Зачем диалог, если всем все ясно, в чем смысл диалога? Цель диалога - прояснить многие вопросы, и предстоящая встреча, конечно, по крайней мере, по нашему мнению, будет посвящена разъяснению ряда подобных вопросов, о которых уже официально заявлено, потому что много противоречащей информации о том, что произошло в Казани, что обозначало то заявление, что произошло в Вене, что произошло в Ки-Уэсте.

Если бы все единодушно сказали, что в Казани произошло то, в Ки-Уэсте - это, а в Вене - другое, то не возникло бы никаких вопросов, но сколько людей, столько и комментариев о том, что произошло. Отсюда и возникают вопросы. И эти вопросы должны быть прояснены. Как новый человек, участвующий в переговорном процессе, я должен иметь ответы на все эти вопросы, и я надеюсь, что наши партнеры поддержат меня, чтобы я мог получить ответы на эти вопросы.